Доктрина: Смута в Московии (СИ) - Страница 61

— Виктор Петрович! Успокойтесь, сядьте! — с улыбкой произнёс Молчанов, как будто ничего и не было. — Я вам больше расскажу!

— Что! Что ещё?! — министр вскинул голову.

— Ничего страшного, Виктор Петрович. Просто сотрудники спецподразделения «Кобра» вместо борьбы с наркопреступностью, по распоряжению полковника Колчина осуществляли физическую защиту Алексея Кайгородова, как якобы важного свидетеля по так называемому «делу Головиной». Ну, и иногда... выполняли отдельные его просьбы, не так ли, Николай Алексеевич? Встретить кого-нибудь, там... или проводить... — Юрий Гаспарович свернул губы в трубочку и слегка вытянул их вперед. — По результатам биометрической экспертизы, лицо запечатлённое средствами наблюдения является схожим с вами более, чем на девяносто процентов.

— И что из этого следует? Мне кажется мы отклонились от предмета… — полковник скрестил руки на груди.

— Ну, погодите минутку. Тут у нас не одна запись с вашим участием. Кстати, ваши люди подтвердили в ходе допроса, что они систематически выполняли поручения сына директора СБ, злоупотребляя, таким образом, должностными полномочиями, — Юрий Гаспарович почесал затылок.

— Какие ещё люди? — полковник попытался изобразить удивление, но он сразу всё понял.

— Ну, вот, например, капитан Лисицын. Его, кстати, ещё допрашивают, в Волчанске...

— Не понимаю, — Колчин положил руки на стол, соединив ладони, — что вы хотите этим сказать?

— Вы знаете, Николай Алексеевич, — Молчанов потёр ладони, — все эти примечательные записи я, вместе с рапортом, как того требует долг, передал на имя президента.

— Шереметьева? — уточнил Николай Алексеевич.

— Совершенно верно, дорогой мой человек — покачал головой директор СГБ — Платон Александрович внимательно рассмотрел эти материалы и, недалече как два дня назад, передал их другому президенту, Самату Васильевичу Атабекову.

— Рубите с плеча, Юрий Гаспарович! Вы понимаете, что при таком развитии событий вы сильно рискуете? — процедил Колчин. Его лицо не выражало никаких эмоций, только лишь напряженные скулы свидетельствовали о сильном раздражении. — Обратного пути для вас уже не будет.

— Эх, Николай Алексеевич! Я слишком опытен и стар для того, чтобы рисковать понапрасну. Вот посмотрите этот документ, — Молчанов скинул полковнику ссылку на распоряжение Атабекова в базе ненормативных правовых актов ЕАС.

— Распоряжение о проведении служебной проверки в отношении заместителя начальника Следственного департамента… полковника Колчина… — зачитал Николай Алексеевич. — На время проведения проверки, с целью соблюдения объективности, беспристрастности и полноты… — он усмехнулся и продолжил читать — отстранить… Колчина Николая Алексеевича от исполнения обязанностей заместителя.

— Это незаконно, — голос Колчина задрожал, — ваши материалы, я уверен, получены с нарушением закона, но в данный момент ему нечего было противопоставить директору. Распоряжение было действительно подписано и полчаса назад опубликовано на портале президента ЕАС.

В отличие от Молчанова, реакцию своего шефа на распоряжение Атабекова полковник Колчин мог спрогнозировать не на девяносто, а на все сто процентов: Кайгородов тут же сделает его крайним, когда поймет, что все ниточки тянутся к нему самому. Это произойдет очень скоро, теперь у него, у Колчина, есть сутки, максимум — двое, чтобы договориться с директором, но пойдет ли тот на компромисс, будучи в сильной позиции — вот в чем вопрос.

— Я приехал сюда, как говорится, как голубь мира, а вы со мной вот так! — полковник театрально склонил голову. Улыбка все никак не сходила с лица директора СГБ. Колчину захотелось хорошенько съездить по изможденному, морщинистому лицу Юрия Гаспаровича.

— Приехали для того, чтобы повторить мне то, что Кайгородов уже озвучил Платону?! Что он, дескать, соизволит отпустить Стоцкого и Малика в обмен на своего сына и Шереметьева?

— Не понял! А моя дочь?! — возмутился министр. — Гришка меня что, кинуть решил?

— Так что, Николай Алексеевич, — продолжил Молчанов не обращая внимания на реплику Вырубаева. — война объявлена. Арестовав Стоцкого и Малика, пытаясь сфабриковать дела на них вы перешли Рубикон. Вам понятно?

— Вполне, — полковник был сдержан, но за этой сдержанностью угадывалась и обречённость, и активная мыслительная работа.

— Давно вам хотел сказать, что вы играете не за ту команду, Николай Алексеевич!

— Спасибо за заботу, я подумаю над этим, — Колчин повернулся в сторону пруда.

Послышались глухой звук шагов — сзади подошли два «Серафима».

— Проводите полковника к выходу, — скомандовал директор СГБ. Тяжело вздохнув, полковник встал с кресла и пошел к выходу из административного корпуса в сопровождении сотрудников СГБ.

Вырубаев проводил Колчина взглядом, затем перевёл внимание на Молчанова:

— Лихо, Дед!

— Ну, почему же! Я думаю, что это закономерный итог, — заметил Юрий Гаспарович.

— Закономерный... — повторил министр, затем посмотрел в глаза собеседника, — что будет с моей дочерью?!

— С вашей дочерью... С вашей дочерью.., — Молчанов встал, сложил руки за спиной и подошёл к пруду. — Имеющиеся у нас доказательства можно интерпретировать по-разному. Многое будет зависеть от позиции прокуратуры и суда...

— Слушай, старый хрен, достал уже с этими «прокуратурами», «судами»! Все знают, как в России вопросы решаются!

— Вот как говорите! Все знают? Как вы там меня называли, «старый хрен», «пургомет»? А?